И сошлись однажды наши да враги,
призывает каждый: «Боже, помоги!»
Все несут иконы, крестятся пучком,
все кладут поклоны, падают ничком...
Магазин заряжен, через грудь калаш,
наши в камуфляже, вражий камуфляж.
Если глянуть с неба — как одна семья!
Что вам: мало хлеба, люди-братовья,
нету в реках рыбы, зверя нет в лесах,
овоща в садыбах, солнца в небесах?!
Не сыскали слова, чтобы мир сберечь —
чи скiнчилась мова, аль иссякла речь?
Голубые очи, светлые чубы —
и никто не хочет утром лечь в гробы,
серые, зелёные, в ранней седине —
словно спепелённые в проклятом огне,
чёрные да карие, волосы как смоль —
всем одно мытарить, всем едина боль.
Завтра снова битва, затишь недолга.
Слышится молитва в лагере врага,
наши в храмах тоже, наших не сломать...
Вот кому Ты, Боже, будешь помогать?
***
а вдруг это не я убита под донецком
в овраге у куста роса на волосах
и кофточка моя и рюкзачок простецкий
и мой нательный крест и стрелки на часах
стоят на пять ноль пять как раз сверкнуло солнце
когда снаряд влетел в отцовскую «газель»
что ж не прикрыли нас герои оборонцы
что ж дали помереть среди родных земель
да вон они лежат вповалку кто как падал
с простреленной главой с распоротым нутром
а с краю я тычком с пригожим парнем рядом
иваном василём георгием петром
и это я добыть семье воды и хлеба
не смогшая опять в халупе ледяной
лишь об одном молю безжалостное Небо
пускай они умрут в единый миг со мной
и это тоже я весь покалечен катом
стою под минный вой на проклятом мосту
а смерть в лицо орёт давай отборным матом
меняй скорее жизнь на лучшую на ту
и старики чей мир опять войной разорван
погибшие в боях отцы и сыновья
и матери в слезах и дочери по моргам
все эти люди я
все эти люди я
***
отличаю белое от чёрного
отличаю лебедя от ворона
да сужу частенько сгоряча
в человеке тьмы и света поровну
если я встаю на чью-то сторону
у кого-то гасится свеча
о своем бы нарыдаться вволюшку
да молиться без конца за Колюшку
да беречь запечного сверчка
уж пора бы вроде успокоиться
день и ночь передо мною Троица
в самом центре сердца и зрачка
мир исправить скорбная утопия
что ж я лезу и ломаю копия
когда след бы слушать зов земли
на пороге смерти и прощания
Боже дар смиренного молчания
мне такой безпосульной пошли
Поетите говорят с вдъхновение по човешки. Без омраза, хуманно. Политици и техни мекерета сеят омраза.
Не обичам нацистите.
ашколсун ве руски курви, тя ваща скоро ще дойде след няколко месеца
ашколсун ве руски курви, тя ваща скоро ще дойде след няколко месеца
Нацистите говорят с езика на долната лъжа и омразата.
Не на нацизма!
Наталья Викторовна Лясковская
* * *
ами ако не аз - убита край Донецк съм
в клисурата край храста в косите ми роса
и с раница и риза тъй прости, сякаш детски
и кръстчето на шията часовника в дланта
стои на пет той точно когато слънце блесна
в колата на баща ми снаряд след миг влетя
защо не ни прикриха защитниците местни
а трябваше да гинем сред родната земя
но ето ги и тях лежат кой как е паднал
простреляни в главата или с корем разпран
а аз прегръщам момък край тях и ми е хладно
той Петър или Георги е, Василий и Иван
и точно аз която не смогнах хляб с водица
да донеса отново в премръзналия дом
едничко нещо взимам в молитвите на прицел -
в един миг нека с тях да издъхна мълчешком
защото съм и онзи сакатият на моста
седящ под воя минен а срещу мен смъртта
крещи и псува давай е хайде сменяй просто
живота с по-добър зад отвъдната черта
и старците които войната пак не жали
загиналите в боя бащи и синове
децата с майки дето са вечен сън заспали
те всичките и аз сме - един и същ човек
Перевод Ivanova Galina
Перевод Ivanova Galina
Днес аз съм украинец.
Всички днес сме украинци.
Един срещу друг, с думи, забрани.
Разделени
и противопоставени.
А се разбирахме
и думите бяха едни.
Хляб, вода, сол, любов.
Особено любов.
От къде дойде
"Руснакът не може да бъде обичан,
трябва да бъде убиван"?
Усещам дъх на сяра,
чувам устата на Велзевул.
